«К врачам у меня нет претензий». Лиана Малышева рассказала о повышенном интересе прокуроров к медикам после статьи «Свободных новостей» и написала письмо в минздрав
18+ НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ПШЕНИЧНОЙ АННОЙ ЭДУАРДОВНОЙ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ПШЕНИЧНОЙ АННЫ ЭДУАРДОВНЫ
Героиня моего материала «Я обязана прожить этот год» Лиана Малышева написала письмо в областной минздрав с просьбой не мучить её врачей бесконечными проверками, потому что они ни в чем не виноваты.
Мы публикуем это письмо полностью без каких-либо изменений.
«Здравствуйте уважаемый Олег Николаевич [Костин].
Я, Малышева Лиана, вы меня наверняка хорошо знаете, особенно после статьи в новостях Свободных. Я прошу прощения, я знаю о прокурорской проверке. Я хочу сказать, что это все написано как жалоба, но я ни грамма не жаловалась. Я очень благодарна всем своим врачам, они меня спасают, как могут, мне выдают лекарства.
В нашей ЦРБ Базарно-Карабулакской медсестра Светлана Малышева это золотой человечек. Она готова даже домой ко мне приехать, привезти лекарства и сделать все, что надо. Новый доктор у нас онколог тоже замечательный человек.
В онкодиспансере в Саратове я настолько привязана к своим докторам, что я им всем доверяю как себе. Откачали у меня жидкость, да обезболили новокаином, но это потому, что нельзя другим способом. Я это поясняла.
Ни к одному из врачей у меня нет претензий, они все делают для меня, они мне помогают как могут. Спустя столько времени они нашли мне лечение, на 28.02 мне назначена всё-таки химиотерапия, и как я могу на них жаловаться? Я очень извиняюсь перед всеми докторами, что им принесла вот такое вот разочарование, я не знала, что простые слова расценят как жалобу. Я, хочу, чтобы это письмо увидела областная прокуратура и Минздрав, и поняли, что к врачам у меня нет претензий, а только искренняя благодарность. Извините еще раз!!!»
Но все же хотелось бы пояснить.
В последнее время сотрудники органов прокуратуры часто реагируют на наши публикации. Например, областная прокуратура вмешалась в ситуацию Лианы Малышевой с приставами. И те сняли арест с её счетов. Оказывается, они давно должны были это сделать. Но сделали это не после первой публикации год назад, а только сейчас. Между тем в течение всего прошлого года моя героиня постоянно сталкивалась с попытками приставов «ополовинить» её пенсию. И разбиралась с проблемой самостоятельно. А ей это очень непросто, учитывая её диагноз.
Или прокуратура отреагировала, когда мы сделали заметку о девочке после пересадки печени, которая вот-вот останется без лекарств. Препарат для неё тут же нашелся, а прокуратура Энгельса занялась проверкой «ответственных должностных лиц, допустивших нарушения прав несовершеннолетней». Возможно, кстати, врачей, а не чиновников. Между тем препарата «Програф», который получает несколько детей в Саратовской области, до сих пор так и нет в закупках Минздрава. Но к ответственности — к ответственности! — привлекут врачей.
Так было и со мной. Как-то раз, еще в доковидные времена, я написала пост в одной запрещенной соцсети (тогда она не была запрещена). Толком не помню его содержание. Смысл сводился к тому, что диабетики жалуются, что им не выдают то ли инсулин, то ли тест-полоски. Часа через два мне позвонила врач моей дочери и спросила, не отправляла ли я жалобу в Минздрав? А я не отправляла. Лично у нас с дочерью такой проблемы вообще не было.
То есть чиновники, ознакомившись с моим постом, не потрудились связаться со мной и выяснить, кто именно страдает от нехватки расходников, а сразу позвонили главврачу 8-й детской поликлиники. Тот в свою очередь предъявил претензии Анжелле Александровне Царёвой, которая была самым лучшим врачом из всех, кого я когда-либо знала. Анжеллы Александровны нет с нами уже четыре года, а я до сих пор горюю, потому что не встречала врача добрее, человечнее и участливее неё.
В моём рассказе о жизни Лианы Малышевой у меня не стояло задачи бросить тень на врачей, которые борются за жизнь этой женщины уже восемь лет, пошел девятый. Я хотела рассказать о том, как живёт человек с онкологическим диагнозом в глухой деревне, из которой не ходят автобусы, в которой нет аптеки, где зимой почему-то не чистят прямую дорогую до райцентра. Как сложно выгадать лишний рубль, а когда мужу не выдают зарплату, приходится жить в долг. Но при этом человек не сдается, несмотря ни на какие обстоятельства.
У меня вообще не стоит задачи бросать на кого-либо тень. Я просто описываю реальность.
То, что врачи в такой ситуации не согласились «списывать» Лиану, меня только восхитило. Вот цитата: «С заключением консилиума я пошла к своему онкологу, а она велела мне спрятать его подальше со словами «ты молодая, мы за тебя поборемся». И они на самом деле борются. После всех исследований ей снова назначили химиотерапию. А это означает, что жизнь этой молодой и сильной женщины продлится ещё. Я восхищаюсь, тем более что перед глазами у меня много печальных примеров, когда врачи к своим пациентам относятся как цифрам и диагнозам, а не как к отдельным людям со своими страданиями, переживаниями и болью. Это, кстати, тоже системная ошибка, которая ломает в людях эмпатию (не во всех). И довольно часто это не их вина, а их беда.
Вопрос в том, почему же сотрудники прокуратуры обратили внимание на врачей, когда главное в этой истории совсем не врачи? А отсутствие дорог, автобусов, и работы в селе? Потому что привлечь к ответственности врачей проще, чем чиновников, отвечающих за всё остальное? И проследить, чтобы это «всё остальное» работало. Ведь даже наш губернатор Роман Бусаргин не раз поднимал вопрос о транспортной доступности в регионе.
Или это банальная месть за историю, которая неожиданно широко разлетелась и показала всю неприглядность жизни в саратовской глубинке? Проблема в том, что с таким подходом мы никогда не добьемся улучшения ситуации. А только замалчивания проблем. А так не надо.
